ОПУБЛИКОВАЛА СТАТЬЮ С ГРОМКИМ ЗАГОЛОВКОМ:
Говорить об этом не принято. Русские об этом не говорят из опасения прослыть антисемитами, евреи – из-за возможных обвинений в нарушении корпоративной этики.
Советский юмор был еврейским. Советская массовая песня была еврейской. Увы, из песни, как из анекдота, слов не выкинешь.
«Много песен над Волгой пропето, да напев был у песен не тот». Правильный напев был у братьев Покрасс, Матвея Блантера, Исаака Дунаевского, Сигизмунда Каца, Александра Цфасмана, Леонида Утесова, Марка Бернеса, Аркадия Островского, Оскара Фельцмана, Марка Фрадкина, Яна Френкеля, Владимира Шаинского, Яна Гальперина, Аркадия Хаславского... Список придется оборвать, иначе он займет весь этот очерк.
«Русское поле». Слова Инны Гофф, музыка Яна Френкеля, исполняет Иосиф Кобзон в сопровождении оркестра Всесоюзного радио под упр. Вильгельма Гаука. Музыкальный редактор радиопередачи «С добрым утром!» Лев Штейнрайх.
Хасидские мелодии в Израиле человек русской культуры узнает сходу. Это «блатняк», или, как сейчас говорят, «русский шансон». Правда, тексты другие. Тоника-доминанта-субдоминанта. Блатной квадрат. Сюда вписываются мелодии всех песен Высоцкого. «Русские» в Израиле поначалу очень удивляются, услышав в синагоге кантора (хазана), который славит Господа на мотив «Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат». А чего тут удивляться. Источник-то один.
Советская эстрадная песня начиналась с народных еврейских мелодий: слушать тут и тут.
Товарищу Сталину все это очень нравилось. Утесова он в обиду не давал и защищал его от нападок рапповцев и других ревнителей русской культуры.
А теперь вот вам задание: найдите разницу в мелодиях: первая, вторая, третья, четвертая.
Нашли? Приз – в студию!
Шолом-алейхемовский посыл «Мне хорошо, я сирота» стал основным приемом советской юмористики. «А в отдельных магазинах нет отдельной колбасы». «В магазинах нету ваты – выступают акробаты». По сути, и сегодня все монологи Жванецкого и Задорнова – на тему «Как мы с вами плохо живём».
Вспомним 50-е. Дыховичный и Слободской, Масс и Червинский, Райкин, Виккерс и Каневский, Миронова и Менакер, Миров и Новицкий, Виктор Ардов, Александр Израилевич Шуров (куплетист, партнер Рыкунина); основатель московского театра миниатюр Владимир Соломонович Поляков; авторы Райкина Марк Азов и Владимир Тихвинский... Впрочем, в семье не без урода. Как-то затесался в эту компанию Николай Павлович Смирнов-Сокольский.
Единственный райкинский автор – не еврей, который мне известен, – это Вениамин Сквирский. В 60-х годах через передачу «С добрым утром!» отдела сатиры и юмора Всесоюзного радио в советскую эстрадную юмористику пришло новое поколение: Горин, Арканов, Измайлов, Лившиц и Левенбук. 70-е – Хазанов, Шифрин, Клара Новикова. В Питере начали писать Семен Альтов и Михаил Мишин.
На телевидении появились передачи «Веселый мажордом», «Терем-теремок», которые, как говорят, закрыли из-за обилия лиц некоренной национальности среди авторов и актеров.
Немногие представители нацменьшинств (Трушкин, Коклюшкин, Задорнов) подделывались под тот же стиль: «Ой, как нам плохо!».
У истоков КВН стояли три еврея: режиссер Марк Розовский, врач Альберт Аксельрод, ведущий первых КВН, актер Илья Рутберг (отец Юлии).
Вы будете смеяться, но первый советский телевизор КВН-49 тоже придумали три еврея: Кенигсон, Варшавский, Николаевский.
70-е годы я уже застал. Куда бы я ни приходил, на юморе везде сидели евреи – концертные администраторы, режиссеры, редакторы рубрик юмора в радиопередачах, авторы, актеры, кассиры. В Киеве был еще украинский юмор, который писали украинские авторы и исполняли украинские актеры. А в Москве в те годы господство евреев в этом жанре было почти 100%. Я не даю оценок этому явлению, я лишь констатирую то, чему был свидетелем. Единственный еврей в заполярном городке Лабытнанги, куда нас привезли на гастроли, оказался администратором местной филармонии по фамилии Островский. Это о нем ходила легенда:
«В далекий северный город с единственным концертом приезжает Рихтер. По окончании концерта Островский вручает ему билет... В плацкартный вагон. Двое суток до Москвы.
– Простите, я ведь все-таки Рихтер, – возмутился великий музыкант.
– Ай, не морочьте голову. Рихтерóв много, а Островский один».
Помню, еще в 80-х я подошел к Лиону Измайлову – я, мол, эстрадный автор, возьмите меня в концерты. Он посмотрел на меня, как на таракана: «Нам своих нужно устраивать». Своих? Но я ведь – тоже еврей и тоже автор... Он имел в виду московских...
Все это напоминало детскую игру – члены одной команды крепко берутся за руки, другой – пытаются эту оборону прорвать. Прорвать мало кому удавалось.
Тематика скетчей и монологов оставалась той же и в 80-х. Главное – держать дулю в кармане, обмануть цензуру, сыграть на паузе.
Вот классический ход, с помощью которого мы обманывали цензуру. Эту фишку придумал актер Павел Муравский еще в 30-е годы:
«Жить в нашей стране с каждым днем становится все хуже и хуже... (Зал ахает)
Сказал мне знакомый спекулянт... (Вздох облегчения)
И он прав... (Зал ахает)
Потому что спекулянтам в нашей стране действительно с каждым днем все хуже...»
Три поворота в одной фразе. Когда это пишется всплошную, без пауз, цензор не сечёт фишку.
Этот приём и сегодня работает:
«Путин – сволочь...
Сказал мне один бандит.
И он прав: «В 90-е годы мы делали, что хотели, – говорит он.
– А он всех посадил».
Тут главное – паузы выдерживать.
«И тут попёрли недостатки всей системы... научной организации труда» (Жванецкий).
В начале 90-х появилась новая команда. Лев Новоженов был редактором отдела юмора «Московского комсомольца», где публиковались Шендерович, Игорь Иртеньев, Владимир Вишневский (и ваш покорный слуга, если кто помнит).
Парадокс в том, что от образа «Тети Сони», созданного Кларой Новиковой, я – автор этого образа – далеко не в восторге. Я никогда не был сторонником «еврейщины» – педалирования еврейского акцента, усиленного жестикулирования, больших пальцев подмышки и прочих утрированных знаков изображения еврея. Тети Сони и дяди Яши остались в далеком прошлом. Их время безвозвратно ушло. Мы, жители больших городов, евреи по национальности и русские по культуре, уже не имеем никакого отношения к той навсегда ушедшей местечковой жизни. И я категорически против того, чтобы нас туда насильно впихивали.
Это потом я узнал, что на самом деле еврейский юмор – это вовсе не анекдоты про Сару и Абрама. Но кто в России слышал имена великих еврейских юмористов Дзигана и Шумахера, всю жизнь смешивших публику на идише? Но это – тема отдельного разговора.
В 1988 году в одном из первых «Аншлагов» (которые тогда шли раз в месяц, а не три раза в день по всем каналам) на советской эстраде впервые за 70 лет появился русский человек. Простой парень из алтайской деревни. «Морда красная» запомнилась всем. Манера исполнения, тематика текстов, внешний вид Михаила Евдокимова – все это разительно отличалось от традиционного еврейского нытья на тему «Как нам здесь плохо живется». Первые свои монологи Евдокимов писал сам, в том числе и «Морда красная». Затем у русского актера появился и русский автор – Евгений Шестаков.
Стилистика текстов Шестакова, тематика, парадоксальный юмор разительно отличаются от стилистики его предшественников. Классического еврейского нытья на тему «Ой, как нам плохо» нет вообще. Шестаков использует элементы русского фольклора и абсурда, присущего западной эстраде. Даже мат в его текстах выглядит народным, а не надуманно интеллигентским. Я подозреваю, что цветистые выражения, которые он в изобилии использует в своем журнале, он сам же и придумывает.
Сегодня на смену евреям в российский юмор приходят армяне и, вы будете смеяться, даже русские. Еврейское господство в этом жанре закончилось. К счастью или к сожалению – это вам судить.
Специально для газеты ВЗГЛЯД: http://vz.ru/opinions/2012/2/2/558516.html
* * *
Вот вам и Шаинский!!!
Я дружил со многими прекрасными композиторами, такими, как мой друг Ян Френкель, очаровательный Валерий Зубков и многими другими. Сейчас я хочу рассказать одну историю о Владимире Шаинском.
12 апреля в день космонавтики Шаинский, Зубков и я выступали для космонавтов, а после концерта генерал-полковник Команин увёз нас на банкет. На банкете также присутствовали другие высшие военные чины; особенно мне запомнился дважды
герой Советского Союза летчик-испытатель в звании генерал-майора. Обаятельный интеллигентный человек с прекрасным русским языком, он рассказывал забавные истории из жизни испытателей, коснулся Шестидневной войны, высоко отозвался о мастерстве израильских летчиков, посетовал, что советским летчикам пришлось воевать далеко от родины, и многие из них были сбиты на арабо-израильском фронте.
Неожиданно встал подвыпивший Шаинский:
- Нечего у нас летать! Будете летать – будем сбивать! Генерал слегка оторопел от этого неожиданного заявления, но спокойно сказал:
- Мы не выбираем. Согласно присяге, мы подчиняемся приказу...
- Нас, – перебил Шаинский, подчеркивая слово "нас" – ваш приказ не интересует.
Летайте где хотите, но к нам мы лезть не позволим.
- Мы – военные люди, – пытался объяснить летчик, – и летим туда, куда нас посылает командование, –
но Шаинский гнул свое:
- У нас вы не разлетаетесь – будем сбивать. Мы отобьём охоту воевать против нашего государства! А ещё раз полезете – будем уничтожать прямо на советских аэродромах.
Мы с Зубковым слушали нашего обычно тихого очаровательного, а тут вдруг разгулявшегося Шаинского одновременно с восхищением и ужасом. В душе мы были с ним согласны, но, как говорят одесситы – нашёл время и место. Он наговорил примерно на 25 лет каторги, а наш срок, как слушавших и не возражавших, тянул лет на десять. Что самое удивительное, ни один из присутствующих не поспешил выступить с фальшиво-патриотическим заявлением, доказывающим его любовь к советской власти;
наоборот, они даже как бы сочувственно отнеслись к сказанному Шаинским.
- Я прекрасно понимаю вашу позицию, – сказал Команин, – но меня немного удивляет тот факт, что вы написали такое количество прекрасных русских песен, а живёте мыслями и чувствами Израиля.
- Все мои песни – еврейские, – заявил Шаинский. – Это переделанные под якобы русские песни кадиши. Смотрите, – сел за рояль и начал играть сначала свои песни, а потом соответствующие им еврейские молитвы, подробно объясняя, как он их подгонял под русский колорит. Вечер закончился всеобщим повальным хохотом. Источник.
* * *
Ещё один неожиданный сюрприз от евреев русским людям – статья, опубликованная на сайте:
Прежде, чем вы прочтёте её, я хочу внести некоторую ясность, почему она вообще была написана.
Оказывается, то, что сейчас жутко раздражает русских националистов да и вообще русских людей, думающих о судьбе своей Родины, я имею ввиду выставляемую напоказ рекламу "еврейского засилья в России", — это всё не более чем пиар-ход, реклама, цель которой — идейно разделить мировое еврейство на две части: на тех, кто испытывает дружественные чувства и симпатии к нынешней России, и на врагов. Враги России, понятное дело, сами родятся. Они всегда были, есть и будут, а вот чтобы обрести друзей, завоевать доверие евреев, нынешней кремлёвской власти приходиться идти на различные "ухищрения".
В число таких "ухищрений" Путина входит, например, награждение в Кремле орденом главного раввина России.
Я не знаю, никогда не интересовался, за что именно Путин наградил Берл Лазара. Думаю, что основания какие-то были, и награда дана ему не просто так.
В число таких "ухищрений" Путина входит, например, и празднование еврейской ХАНУКИ в Московском Кремле:
Русские люди, видя этот "шабаш" в святом для славян месте, называют его не иначе как "праздником оккупантов".
Свидетельство тому — данный демотиватор.
Сейчас уже можно сказать, что со стороны нынешнего Президента России всё это было — не более чем мишурой для "умасливания" глаз евреев.
Это можно сказать сейчас потому, что евреи, проживающие в Израиле и США, давно уже "раскусили" эту хитрость Путина.
Однако, несмотря ни на что российский сегмент мирового еврейства всё-таки имеет некоторые основания считать, что "никогда и ни один руководитель России или СССР не сделал столько много для евреев как Владимир Владимирович Путин. Во всех отношениях..." Эти слова принадлежат Берл Лазару.
Евреи Израиля и США думают иначе. Вот что они думают:
Я ЗДЕСЬ, ГРАЖДАНИН НАЧАЛЬНИК!..
Наступили в России новые времена, и не только бандиты поняли, кто теперь в доме хозяин.
Перемены в общественном сознании затронули, к сожалению, и некоторую часть интеллигенции. Ту самую, которая числом в полсотни согласилась поставить свои подписи под верноподданническим «Обращением деятелей культуры, науки и представителей общественности в связи с приговором бывшим руководителям НК ЮКОС». Составлено оно вполне в духе приснопамятных коллективных писем советской общественности сталинских и последующих времен.
Совершенно ясно, что это «Обращение», опубликованное в газете «Известия» в виде платного объявления, а затем перепечатанное во многих изданиях, было инициировано кем-то из верхних эшелонов власти. Список его подписантов, по всей вероятности, был намечен заранее. Эти подписанты настолько, как говорится, из разных тусовок, что сами никогда бы вместе не собрались. Ну, можно допустить, что, если бы его текст был заранее опубликован с приглашением желающих его подписать, они бы из разных углов откликнулись и верноподданнически подписали. Но предварительной публикации текста не было. Значит, согласно спущенной разнарядке, их просто по одному (по одной) навещали или выкликали, и они — кто с готовностью, кто для приличия помявшись — соглашались поставить свое имя под текстом, который внимательно и не прочитали.
Один из подписантов удивил меня чрезвычайно — это композитор Владимир Шаинский. Я увидел его в телепрограмме, где он оправдывался примерно так: ему позвонили и, дескать, вы же знаете, как это делается… И улыбнулся. Впечатление такое, что солидный седой человек, прикинувшись зеленым мальчишкой, неуклюже скрывает своё бесстыдство. Совсем еще недавно в Израиле, куда он репатриировался в 2000 году, Шаинский был совсем другим, как вдруг он уже снова в Москве, да не просто так, а готовый к нечистым услугам. «В Москве сидел кузнечик, — пою я теперь на мотив его песенки, — совсем как человечек, зелененький он был»… А заканчивалась та песенка, как известно, такими словами: «Не думал, не гадал он, никак не ожидал он такого вот конца». Не знаю, как он, но его почитатели уж точно, такого позорного конца от него не ожидали.
Ну ладно, Шаинский — не главная там фигура. В списке он предпоследний. Если бы список подписантов был представлен не в алфавитном порядке, а в иерархическом, он все равно был бы, наверно, предпоследним. «Огласите весь список, пожалуйста!» — вспомнился мне голос из гайдаевского фильма. На весь список здесь не хватит места: там ведь, как в Ноевом ковчеге, всякой твари по паре (извините за такое выражение, но оно не моё, библейское). Там, например, летчики-космонавты, дважды Герои Советского Союза Гречко и Горбатко, настоящие герои, смело и самоотверженно заявившие, что поддерживают власть и родную прокуратуру. Там смельчаки-запевалы Буйнов и Розенбаум, представляющие на эстраде партию власти «Единая Россия», там кинорежиссер Говорухин, уже вроде бы нашедший ту самую Россию, которую прежде потерял, и еще один режиссер, не столь именитый; там бывший хоккеист Третьяк и бывшая фигуристка Роднина, ставшие теперь большими начальниками, там балерина Волочкова и гимнастка Кабаева — «комсомолки, спортсменки и просто красавицы», как сказал бы герой другой кинокомедии Гайдая (почему-то именно комедии приходят на ум — видно, проступает в этой истории нечто подспудно комедийное, хотя и печальное). Есть среди подписантов два юриста, хотя их более нравственный коллега сказал, что «юристу никак нельзя подписывать такой текст. Если ты космонавт или там велосипедист, тогда еще так-сяк». Есть два придворных модельера: по одежде — Юдашкин, по истории — Рой Медведев. Еще в том списке много разных столоначальников — директоров, президентов, председателей и просто членов.
Надо сказать, что наличие некоторых фамилий в этом списке сильно удивило журналистов, и они бросились выяснять, не подложны ли подписи. Телефоны многих не отзывались, кто-то, как оказалось, вообще отсутствовал в это время в Москве, а народный артист Владимир Зельдин в ответ на запрос возмутился: «Как я могу обвинять или оправдывать кого-то, ставя свою подпись под документом, если не обладаю всей полнотой информации?.. Никакого письма я подписывать не мог». Но фамилия его, увы, фигурирует. Значит, просто она как была в заранее составленном списке, так там и осталась. Возможно, этот случай не единственный. Странно, что среди подписантов оказался еще и Александр Калягин. Впрочем, он ведь уже не вольный актер, а человек, зависимый от власти — председатель Союза театральных деятелей и бизнесмен.
Но в чем суть этой акции? Прямо скажу, что так называемое «Обращение» (не сказано, к кому и зачем) составлено самоуверенной, но неумелой рукой, неумно, без оглядки на возможную критику. Рассмотрим вкратце. После приговора, говорится в «Обращении», «с новой силой зазвучали голоса сомневающихся в справедливости принятых решений… И дело не в том, что те, кто обвиняет правосудие в предвзятости и необъективности, даже не являются профессиональными юристами, чьи оценки могли бы считаться авторитетными».
Нельзя было такое писать, ибо на предвзятость и необъективность российского, с позволения сказать, правосудия, постоянно и доказательно указывали профессиональные юристы, авторитетные в России и во всем мире. Поневоле представишь себе нелепость спора с ними красивой девушки Кабаевой, избравшей своим делом не юриспруденцию, а художественную гимнастику, или танцующего певца Буйнова, понятия которого в этой области, как мне думается, исчерпываются выученными словами его деловой песенки: «мои финансы поют романсы» и «не на чужие я гуляю, на свои».
Составитель текста не мог не видеть нелепости этой ситуации, но приведенную выше фразу не вычеркнул, а попытался выкрутиться по-иному: «На наш взгляд, важнее другое. В правовом обществе решение о виновности и невиновности человека принимает суд, и только суд». Фраза-то верная, но в данном аспекте абсурдная, поскольку решение принималось не судом, а президентом России, причем оно откровенно и публично им высказывалось. Речь, конечно, идет не о конкретной формулировке приговора (на это у президента есть исполнители), а в смысле «даю установку».
Далее в тексте: «Государством должен управлять закон, единый для всех». Этого тоже писать не следовало, ибо тут же возникает вопрос: почему же всем другим можно было минимизировать налоги (в соответствии с действовавшим законодательством!), а только ЮКОСу нельзя? Значит, закон не единый для всех: одним можно, а ЮКОСу, на который в Кремле позарились, — нельзя. К тому же этот закон вдруг в отношении ЮКОСа приобрел обратную силу, и где для других говорят о сроках давности и амнистии капиталов, для ЮКОСа идет произвольный пересчет налогов задним числом.
«Да, — соглашаются составитель письма и его подписанты, — правовая система сегодняшнего государства несовершенна… но… обсуждение отдельного судебного процесса не должно носить характер дискредитации всей судебной системы…». Как так не должно? В каждом отдельном судебном процессе, тем более в таком громком, прошедшем под эгидой президента страны, как в зеркале, отражается вся судебная система государства, а в данном печальном случае и дискредитируется. Не критики этой системы в том повинны, а ее защитники.
Далее в «Обращении», которое многими поделом именуется подлым письмом, следует примитивная демагогия, которую ни цитировать, ни обсуждать нет смысла. Показательна атмосфера в обществе, где в условиях «управляемой демократии» власть пытается воссоздать строй, в котором все граждане зависят от ее благоволения и поэтому вроде бы обязаны подписывать угодные ей коллективные верноподданнические письма. Таких граждан власть может набрать немало, в том числе из интеллигенции, отвечающей известному ленинскому определению. Но тем более достойны уважения те, которых нет в списке, которых туда и не думали включать, потому что получили бы отпор. В этом смысле список можно назвать проскрипционным — обнародованы имена людей, не достойных уважения.
В статье «Время использования гордонов» Илья Мильштейн вопрошает: «Зачем они замарались? Зачем все эти артисты-космонавты подписали письмо, в котором холуйство по отношению к власти… Красавице Волочковой с красавцем Юдашкиным, если бы они своими певучими голосами послали куда подальше организаторов письма, не угрожало вообще ничего». Тут я с уважаемым автором не согласен — что-то им в таком случае угрожало бы: балерине Волочковой могли бы отказать в приеме на государственное телевидение в качестве ведущей программы «Времечко», Юдашкин мог бы стать невыездным, а то и налоговики бы к нему нагрянули. Каждому из назначенных подписантов неповиновение грозило бы неприятностями.
Упомянутый Мильштейном Гордон, бывший американец, ныне в России телеведущий, в числе подписантов «Обращения» не значится, он засветился еще раньше в другой акции, по поводу которой на сайте Politzeki.Ru один из участников обсуждения «подлого письма» написал: «Первыми в шакалы при нашем белесом Шерхане записались претенциозный шоумен Гордон и неудачливый литератор Липскеров». А Валерия Новодворская высказалась так: «Мы считали Сашу Гордона милым интеллигентом… Но вот последовал тихий приказ — и чекистская креатура сбросила маску… Сколько лет он ждал своего часа? Сколько еще у них приготовлено таких живых мин?..»
«Живых мин» приготовлено много и повсеместно. Кто-то повязан давно, кого-то вербуют ежедневно, но кроме них есть масса зависимых от власти людей, ничем себя не запятнавших, однако ощутивших страх: ведь что захотят, то и сделают, могут обанкротить, а то и наручники надеть. Есть, конечно, люди неподкупные и сильные духом. Слава таким, как (в алфавитном порядке) Ахеджакова, Басилашвили, Гранин, Рыжков, Стругацкий, Улицкая, Юрский, А. Н. Яковлев, которые обратились с призывом к международным правозащитным организациям признать Ходорковского политическим заключенным, ибо только его политические амбиции, в которых, конечно же, ничего противозаконного нет, вызвали гнев Кремля и судебную расправу.
Сейчас аналогичная напасть ожидает Михаила Касьянова, имевшего неосторожность высказать возможность своего участия в президентской гонке 2008 года. Реакция последовала. Заместитель генерального прокурора Колесников, объявивший о претензиях к Касьянову, сразу отверг политическую составляющую дела: «Никакой политики здесь нет. Сложилась такая практика: как только кого-то возьмешь, так тут же кричат: караул — политика». Нет, пожалуй, совсем наоборот: как только поступает в генпрокуратуру политический заказ, голубые мундиры тут как тут. Как профессиональные киллеры.
Наверно, кто-то уже приступает к составлению нового «Обращения» — на сей раз в поддержку расправы над Касьяновым. И список подписантов уже, наверно, готовят. А я под впечатлением всех этих неприятных дел вспоминаю анекдот.
Итак, как начал я эту статью с анекдота, так анекдотом и закончу. «Идет по тюремному коридору надзиратель со связкой ключей. В руке у него список. «Иванов!», — кричит. «Я здесь, гражданин начальник!» — доносится из камеры. «А куда ж ты, падла, денешься!» — ворчит тюремщик».
«Гордон!», «Розенбаум!», а куда ж они денутся? Позовут — откликнутся, таков порядок, и так уж они надрессированы. Источник.
Прочли всё? Ну теперь сами делайте выводы!
А если вы добавите к сказанному выше информацию из другой статьи "УКРАИНА ДОКАЗАЛА: ГОМОСЕКСУАЛИЗМ, ШИЗОФРЕНИЯ, САДИЗМ И ФАШИЗМ — ЗВЕНЬЯ ОДНОЙ ЦЕПИ!", то картина будет полной.
25 сентября 2014 г. Мурманск. Антон Благин
Journal information